Меня пригласили в деревню снимать похороны. В большущей избе - одна большая комната. Мебели нет никакой. В красном углу - гроб. За гробом столпился народ. Человек тридцать - сорок.

Под потолком одна пятисот ваттная лампочка. Прошу вынести гроб для съемки на улицу. Отказ. Пячусь назад, чтобы взять в кадр всю толпу деревенских. Упираюсь спиной в русскую печку. Мало. Лезу на неё. Сажусь. Навожу резкость, командую - снимаю. Нажимаю на спуск. Раздается страшный треск. На мгновение, пока зеркало поднято, теряю картину из виду, а когда зеркало опускается, то мне становится и страшно, и смешно: людей нет.

Пол от старости сгнил и не выдержал экстремальной нагрузки. Из картофельного погреба несется отборный русский мат. А над этим кошмаром висит на каких-то досках чудом удержавшийся гроб с покойником, освещенный зловещим светом пятисот ваттной лампы.

(с) Георгий Розов