...но некогда.
блин.

мир вокруг меня схлопнулся до размеров подушки - спать хочу.
очень. хочу. спать.

упд. ржу. фраза дня: пытка киркоровым.

пытка киркоровым продолжается пятый час.

ненавижу понедельники.

не потому, что приходится вдруг работать, после выходных. при моем образе жизни - понедельник и есть выходной. но в понедельник телевизор перестает работать - только дурацкий канал с рекламой. а кабельное я боюсь ставить. вдруг - увлечет...
какое-то странное умиротворение, когда ты дома один, и тихонько бухтит в своем углу ящик. нет, я его даже и не смотрю - я сама по себе, он сам по себе. но ощущение пустоты пропадает.
я и спать ложусь с включенным на таймер теликом. дурь, да?

моя покойная бабушка была уверена, что телевизоры - суть зло: излучения, радиация и прочая мура. у нас было две комнаты - одна моя, самая большая, вторая ее - поменьше. где-то бабуля вычитала, что смотреть ящик можно только с растояния нескольких метров, ну и... поставили его ко мне - серый выпуклый экран надолго завладел моим вниманием. пока никто не видел, я научилась его включать - через какую-то хитрую коробочку. типа нынешнего упса.
вечером, когда меня укладывали спать, бабуля садилась смотреть "Прогамму время". я делала дырочку в одеяле и подглядывала одним глазком. а потом отчаянно врала мальчишкам во дворе, что мне разрешают смотреть взрослые передачи.

надо же... я помню, как ковыряла дырку в стене, когда мне особо сильно влетало. я хотела "доковырять" до соседки теть Вали, которая мне казалась воплощением доброты и сочувствия.

мое самое любимое воспоминание, наверное: бабуля забирает меня из садика, одевает, усаживает на санки. зима, очень холодно, и снег хрустит. санки катятся по дороге, вслед за черными кожанными бабушкиными сапогами. я очень любила ложиться на спину, и смотреть в темное небо, туда, где звезды. или смотреть назад, и мечтать, что мы куда-то далеко-далеко едем, и дорога мне так нравится, что я была готова ехать так долго-долго. а когда мы все-таки добирались до дома, я делала вид, что уснула, и тогда бабушка несла меня на руках по лестнице, раздевала и укладывала в постель. и я правда засыпала.

а еще... ну это совсем страшная история. мне было четыре года, когда пьяный сосед, стреляя в бродячую собаку во дворе, попал в спину одному из мальчишек, моих ровестников. дробью. мы бегали все вместе, потом раздался грохот, и я увидела, как в белой рубашке? майке? появились мелкие обожженые дырки, словно его горящими спичками протыкали, и потом все стало красным. мальчишку не спасли... соседа посадили. подумать только - четверть века прошла, а я помню.

а еще... ага, испугались? да нет, это забавное воспоминание будет.
мне было лет шесть, мама прислала деньги, и мы с бабушкой отправились в магазин, что-нибудь купить мне к школе. было лето и очень жарко. у бабули портилось настроение. но мы все равно отстояли огромную очередь, и купили мне - чудо чудное - нежно голубого цвета штаны, назывались они "бананы". я понятия не имею, почему, а в то время я даже не знала, что такое банан. на большом кармане спереди была совершенно очаровательная наклейка - голова мультяшного львенка.
я выпросила у бабушки разрешения надеть (одеть?) эти чудесные штаны. клятвенно пообещала, что не испачкаю и все такое...
ну, разумеется...
в будке у барака ощенилась дворовая сука, я, естесственно, полезла смотреть что там уродилось. ну и конечно же - ржавая крыша будки оставила на штанах сильно заметные следы. а я еще за гвоздь зацепилась... домой, в общем, я решила не идти.
нас, детей, звали домой из форточек. бабушка покричала мне "Катер-р-рина, даамой!" но я мужественно не откликалась. позвав еще пару раз, бабуля спустилась вниз сама. ничего хорошего полотенце в ее руках мне не сулило, потому я залезла в будку, ставя окончательный, жирный крест и на без того испорченных "бананах". меня искали долго. потом кто-то из соседей вспомнил, где видел меня в последний раз - у щенков. ну тут и началось... из будки вытаскивали меня всем двором. я не поддавалась ни на уговоры, ни на угрозы. стемнело. бедная собака все это время дрожала в будке вместе со мной и пятью новорожденными, но на попытку проникнуть в наше убежище извне реагировала недвусмысленным рыком. только когда ба много раз пообещала, что не будет меня сильно наказывать, я вылезла - грязная, вся в слезах, соломе и собачьем помете. за мной - псина. и несет в зубах щенка. все молчали-молчали, а потом как начали ржать... а штаны бабуля замочила в хлорке, и они пошли красивыми такими пятнами)))
она мне это "сидение в собачьей будке" дооолго еще вспоминала, но - не ругала за испорченную вещь. кажется.

...бьет себя по голове...

как ж ш я пропустила второго блондинчега?
не, я правда думала - фонатка рядом крутится...







ну и ху из них ху?

я монстр.

когда виндовз мне пропел, что место на диске Foto, мол, кончается, я ему сперва не поверила... правда - кончилось.
500 гигов. забито фотками. ужас. теперь приходится разбирать фотозавалы. начну, пожалуй, с Эммауса - новый фотик, новые впечатления. опять-таки, на Эммаус я ехала с полным осознанием того, что я нынче - свободная от третьего брака женщина)))

не помню точно, но эти, кажется, я не выкладывала...

Агата Кристи







(кто-нибудь, заставьте меня работать, мне завтра свадьбу надо отдавать готовую, а я фигней маюсь...)

не хочу говорить, что я говорила, но я говорила.
нашим не поможет ничего: ни приглашенный тренер, ни многотысячные гонорары, ни жирные спонсоры, ни активный посев идеи национального спорта в сми.

уже можно было бы смириться за столько лет - футбол - не наш вид. редкие просветления случаются, но это скорее подчеркивает общее правило.
ну ни в какое сравнение не идет бестолковая беготня за мячиком по полю с игрой, которую показывают профессиональные команды. грустно, блин. очень грустно.

Как там было в анекдоте? Гриффиндор проигрывает Слизерину 160:0. Но Гриффиндор не отчивается - идет только седьмая минута матча.
Ужос. И эта команда выиграла у сборной Англии. У мужской сборной Англии. У мужской сборной Ангии по футболу. В футбол.

by QwertyFlo

Ace of Base помните? это, в основном, мое поколение коснулось - шведская группа жгла по всей планете.

теперь блондинки уж нет, брюнетка как-то уж совсем печально выглядит, из всей группы нормально сохранился только блондинчик. ну да и на том спасибо.




на эксклюзивном (ну канееешна) концерте в клубе "Рай" была куча разного народу. если кому-то интересны всякие люди из новой фабрики - пишите. мне из них только черноволосый кросавчег леп. остальные - жуть с ружжом. обрабатывать мне их совсем лениво, пусть будут а-ля натюрель... и концертные тоже будут чуть позже.



кто-нибудь знает, как это чудо зовут?

Даже когда никого рядом нет, ты не признаешься себе. Никогда. Так и будешь сидеть полночи, разглядывая неверные, узорчатые тени за окном.

читать дальшеОжидание. Безнадежность. Обида. На себя, ни на кого более. Никто не виноват в том, что ты - яблочко с червоточинкой. Паршивая овца в стаде. Порченное семя. Крик отца несется через сотни лестничных проходов, догоняет, как и много лет тому назад, и бьет, толкает в спину. Прочь, прочь из дома, извращенец. Ты не сын больше. Мать, торопливо шепчущая в телефонную трубку по праздникам - вот, что осталось от твоей семьи. И ты сам, сам виноват.

Ты все это время покорно проглатываешь ее трусость. Ты сам виноват. Сам.

Ты тоже трус. Что стоило тебе удержать его руку в своей - ненадолго, пусть на секунды дольше. Но тогда бы ты знал, понял бы как-нибудь - по его недоумевающему взгляду, по резкости, с которой он бы выдернул пальцы из твоих, напряженных, повлажневших от волнения. Ты бы пил сейчас не от неизвестности - от уверенности. И завтра - заявление на стол: увольте меня по собственному желанию. Ибо пожелал недозволенного.

Господи, ты проклял меня при рождении, но дал мне в утешение водку. Твое здоровье, Господи. Прозит. И - с Новым годом!

Хотя, у меня есть пара претензий к высшим силам: кроме всего остального, кто мне скажет - зачем были созданы новогодние корпоративы? Вот и сегодня, бухгалтер предсказуемо напился, директорат гудел особым столом, потребляя марочный коньяк, отдел маркетинга всем составом блевал икрой и осетриной. А я изо всех сил старался не смотреть, не искать в толпе светловолосую макушку. У меня почти получилось. Почти получилось.

Я послушно выходил танцевать, ведомый пьяно икающими маркетологинями. Я каждый раз старался не смотреть, как и его тащили на тесную площадку, под зеркальным шаром. Мы сталкивались спинами, плечами, и наши захмелевшие дамы целовались, перегнувшись через наши руки. Но я не вздрагивал. Я приказывал себе просто дышать. Улыбаться и дышать.

И пить. Пить. Пить. Истина в вине.

Стены ресторана плясали вокруг, мои коллеги экстатически дергались им в такт. Светловолосая макушка пропала из эпицентра событий. Видимо, тискает в углу секретариат. А что я хотел? Он же молодой, подающий надежды программист. Он не такой, как я. Совершенно не такой.

Выуживая свою куртку из-под груды чужой одежды, я уронил забавный длинный шарф. В полосочку. С пушистыми кистями.

- Это мой. Спасибо.

Я выпустил шарф из рук.

- А вы уже уходите? - Он смотрит на меня. Протягивает руку. И я быстро пожимаю ее, словно захвати я его ладонь на секунду дольше – ожог неминуем.

- Да. Напился почти. Завтра будет голова болеть.

У меня действительно будет болеть голова. Я выдаю желаемое за действительное. Деревянным лицом я улыбаюсь ему, поворачиваюсь и ухожу.

На улице я покупаю бутылку водки, и ловлю такси. Все, домой.

***

Сперва мне кажется, что звонок мне только почудился. Но неведомый гость, чуть помедлив, дал сигнал еще и еще.

Я бегу, запинаясь о мебель, босиком по холодному полу, неверным шагом, трезвея на ходу: кто? что стряслось?

В дверном глазке - искаженный гнутым стеклом силуэт. Одинокая, хмурая лампочка на соседней стене едва светит, но я узнаю его. О, да, я узнаю его.

Ну да… Гениальный программист же. Что ему стоило узнать мой адрес…

На короткий миг прижимаюсь лбом к холодной двери - сейчас бы вздохнуть, пригладить волосы, подождать, пока сердце чуть успокоится, но поздно. Руки сами находят щеколду, и вся моя жизнь наматывается на три оборота замка: что я скажу? что скажет он? зачем он здесь?

Он отчаянно красив, и у меня сводит челюсти. Такой... морозный. Мокрые от растаявшего снега ресницы. Обветренные, покрасневшие скулы. Уже заметная щетина на остром подбородке. На дурацком шарфе блестят капельки воды. Будто он долго шел по улице, перед тем, как...

Он трет озябшие руки, потом прячет их в необъятных размеров карманах пальто, долго бренчит там ключами и мелочью. И вытаскивает пачку "алказельцера".

- Утром нам обоим пригодится.

Он пахнет ветром.

нет ли у нас кого в Новосибирске? а то пришло мне вот такое письмо:

смешно. местами боянно. местами рождает странные ассоциации. а иногда прям-таки кажется, что наши слеш-афторы жгут мощнее)))

переписано из коллекции Веселого Робота. (комменты мои)



Так уж повелось, что мужчины (не все) предпочитают смотреть эротику или там порно, а женщины, наоборот, просто читают об этом. Кто лучше всех пишет на такие темы? Конечно же авторы "женских романов". Стиль их изложения пикантных подробностей сексуальных отношений героев романа, вызывает массу эмоций. Говорить о том, что порнографии в таких книжках больше, чем на некоторых специализированных сайтах я вообще не буду.
В продолжении подборка пикантных описаний, взятых из женских романов.

читать дальше
Она приоткрыла один глаз и тут же закрыла его обратно.

Она заморгала глазами.

Она чувствовала себя еще больше девственницей, чем всегда.

Она превратилась в одну-единственную огромную мурашку и сказала «да». (мой личный фаворит - одна-единственная мурашка. жуть какая...)

Она немного отлежала щеки, но в остальном все хорошо.

Селина стенала, больше не напрягая мозг…

ПРОБУЖДЕНИЕ

Спящая Мэри поежилась от ночного холода. Утром он даст ей жару, но сейчас нужно согреться.

Голубые глаза двигались по ее лицу. (а воображение у меня слишком образное, пожалуй...)

Разодрав глаза, Мэри обнаружила, что лежит, обмотавшись вокруг Райта.

Его язык, ворвавшийся в ее рот, неистово делал то, к чему стремилась другая часть его тела.

Его желание ощущалось почти на ощупь.

Одним мощным толчком он вошел в нее, и она застонала, восхищенная его точностью. (не везло девчонке с кавалерами, ну. никто попасть с первого раза не мог)

Она то и дело коротко взглядывала на него, словно желая убедиться, что он не отвлека-ется. Он не отвлекался ни на секунду. Он набух, отвердел и был готов для нее еще до того, как она дошла до средней пуговицы на его рубашке. Теперь он стоял перед ней обнажен-ный над кучкой одежды, давая ей возможность смотреть на него сколько угодно.
- Возьми меня рукой... - очень вежливо попросил он и усмехнулся. - В этих замках как-то холодновато.

Нервные мурашки ползли вверх по позвоночнику. (да что ж это такое... прям цикл на мурашках.)

Ее рука тревожила важную часть его тела. (чу! как-то мне тревожно, думала важная часть тела...)

Сможет ли он разглядеть в темноте, как четко вырисовывается грудь через тонкую фут-болку и как мурашки бегают по коже? (и еще мурашки...)

Он еще теснее прижал ее к себе, острыми углами своего тела оплавив ее женственные изгибы. (мсье был паяльник?)

В глазах его пылал такой огонь, что она похолодела. Ее плоть раскрылась и сомкнулась вокруг него, словно это был секретный проект. (не впилила даже после третьего прочтения)

Его голос опустился до постельных тонов:

- Мои мужские органы в рабочем состоянии. Ты даешь мне знать, что тебе надо, рань-ше, чем понимаешь сама.

Мэри бросила быстрый взгляд на расписанный херувимами потолок и произнесла краткую молитву.

ТЕМНЫЕ АЛЛЕИ

Доехав до какого-то парка, они два часа играли на поляне, покрытой холодным белым веществом. (теряюсь в догадках, что же это могло быть... не снег, нет. никак не снег.)

Луна была где-то высоко.

Несмотря на столь жаркую ночь, Селина дрожала, попирая босыми ногами песок.
Бесконечное жужжание насекомых и щебетанье птиц в сочетании с воздействием пищи и вина убаюкали ее до состояния свинцового оцепенения. (мать моя женщина, надо ж было так наклюкаться... до свинцового-то...)

Джек стал медленно покрывать поцелуями и ласками все извивы ее живительного тела. (не женщина прям, а спираль ДНК)

Она не проявила ни малейших признаков, которые можно было бы интерпретировать как нежелание подвергаться дальнейшим эротическим действиям с его стороны.

Когда его ладони встретились в районе пупка, они продолжили свое эротическое путе-шествие вверх. Наконец смелые путешественники достигли горных высот. В его ладонях лежало по плоду, нежно подрагивающему в такт участившемуся дыханию. Пальцы непроизвольно сжались несколько раз. (ну да. плоды. где-то там еще про сосцы было... )

Ласкающие руки двинулись по очертаниям тела.

Концерт эротического танца прошел по всему позвоночнику Селины.

Тело превратилось в минное поле странных томлений.

Джек опять прислонил ее голову к своему плечу, лаская ее улыбающимся ртом.

- Ты такая красивая, - проговорил он хрипло и стал теребить большими пальцами ее уже разболевшиеся сосцы. (о, вот они где, сосцы... шыдевр, однозначно.)

Она обвила руками его шею и приняла активное участие в происходящем.
Влажный пульсирующий холмик между ее ног уже давно вел свою жизнь. (чужой! чужой! вылупляеццо! спасайся кто может. ничего хорошего из влажных пульсирующих холмиков не появлялось...)

Она впилась взором в его элегантную, полную прелести мужскую симметрию.

Она знала теорию, но реальность отличалась от того, что рисовало ей воображение девственницы. Реальность оказалась больше. И тверже. И обладала собственными жела-ниями. У нее закружилась голова при мысли о том, в каком месте эта реальность сегодня с неотвратимостью окажется в конце концов.
Джек обхватил ее ягодицы и глубоко вонзился в нее, заполняя все одинокие уголки, пустовавшие слишком долго.

«Какая жалость, эх, ну какая жалость, что она не успела вовремя вернуться домой и вздрючить колготки!»
Она закрыла глаза, он тоже. Взор его затуманился, и голова чуть-чуть закружилась. А потом, словно по волшебному велению, глаза их закрылись, и они дружно вздохнули.

Ей хотелось умереть, но вместо этого она уснула.

НА ПЛЕНЭРЕ

Позади сверкает залив, как лохань с зелеными блестками.

Джейк вздрогнул, услышав стрекотание кузнечиков, донесшееся от реки,

— А костер разжигать ты не собираешься? — проворчала Грейс. Джейк вспыхнул.

Когда она говорила, ее губы изгибались тысячью всевозможными способами.

Грейс почувствовала, что ее соски набухли. Это новый шаг в их отношениях. (вот уж действительно)

Увидев желание на ее лице, он откликнулся соответствующей частью своей натуры.

В глазах горело пугающее знание цели.

Если он в нее войдет, то войдет и в сердце, и тогда она будет любить его вечно и безна-дежно.

Он вошел в нее, чудесным образом заполнив ее целиком.

Прикосновения его волосатых ног к ее ногам вызывали в Грейс дрожь восхищения.

- Простите меня, - сказал он так напряженно, как будто удерживал несущуюся лошадь.
Хоть и пьяный, а все равно такая лапочка! -подумала она.

DOLCE VITA

Он прильнул к ее губам так неистово, что она потеряла дар речи.
Улыбка, словно маска, закрыла ей лицо.

Ее бросало в жар от нетерпения. Словно затерявшись в эротическом тумане, она ощу-щала, как ее кости плавятся и все тело превращается в желе.

Она заморгала глазами.

Она хотела его почти неприлично.

В его блестящем мозгу всегда что-то вскипало.

Он наблюдал, как у нее в голове вращаются шарики, и решил помочь.

Он проник глубоко в ее тело, и она почувствовала, как оно набухает, наполняясь его мужским началом.

Глубоко в его груди она услышала смех.

- Я люблю тебя, - произнес он, пока его тупое копье проникало во влажную путаницу пепельных завитков.

А потом его твердые губы и язык вновь нашли ее рот и навсегда оставили на нем свое клеймо.

Она почувствовала слезы в носу и в горле.

Он нарушил безмолвие.

Он дотронулся до ее груди, нашел большими пальцами ее крохотные соски, и те за-твердели от его ласки.

Ее соски стали такими твердыми, что до боли пронзали его грудь. (ептыть... женщина-трансформер. как страшно жыть)

Мышцы его напряглись, и с низким рычанием он наконец опустил вниз свою руку. И дотронулся там, где ее не трогал еще ни один мужчина. Она замерла. И уже открыла было рот, чтобы запротестовать, но тут он потрогал пальцем трепещущий цветок с мягкими ле-пестками. Цветок, сейчас обильно смоченный росой и открытый солнцу.

Толпы наивных бедняков считают, что ради такой жизни стоит умереть.

ПИОНЕРСКАЯ ЛОЛИТА

Коул услышал сдавленные звуки и понял, что брат и сестра обнялись. (а вы говорите - твинцест - фу. да он нервно курит в углу...)

Близнецы, вернувшись из школы, фактически взяли Эми на себя. Они потащили ее ку-паться в бассейн, где Эми всех поразила: выяснилось, что девочка плавает как рыба. За во-семнадцать месяцев жизни в пустыне она, очевидно, успела приобрести кое-какие навыки выживания.

Коул с мокрыми волосами и синей щетиной присоединился к ней.

Девушка поймала себя на мысли, что все ее внимание целиком приковано к намокшей темной стрелке волос, утопающей в его плавках, предназначенных явно не для неиску-шенных женских глаз.

Она одарила его оптимистической, бессмысленной улыбкой.

Эми могла бы поклясться, что он видел сквозь тонкую ткань ее купальника твердею-щие кончики ее грудей и, больше того, чувствовал спазмы глубоко внутри у нее, в горячих и темных местах, о существовании которых сама она едва знала.

Она уже оделась и справилась с выражением лица.

У него были глаза какого-то странного серо-голубого цвета, цвета легких тучек, а грудь густо покрыта темным волосом, шелковистым при касании,

Приложив ее голову и своей груди, Коул обнял ее. От него пахло мужчиной.
Он принялся ее целовать. А целовать было много - она вся!

В его поцелуях не было никакой неуверенности. Он точно знал, как найти ее губы.

Затем их губы разошлись.
«Только дура могла поверить в то, что он целовал ее благодаря ее губам!»

Мужские пальцы гладили ее голую кожу.
Схватив его за запястье, Эми оторвала его руку.

Она хотела заниматься любовью с Коулом, а не просто переспать с ним.

- Для меня не было бы большего наслаждения, чем быть в вас первым, - прошелестел он ей в ухо, и мурашки затанцевали у Эми по всему телу.

Она чувствовала себя еще больше девственницей, чем всегда.

Она тихо вскрикнула, когда их тела сошлись настолько близко, что соприкоснулись.

Коул всем своим телом вытянулся на ней, закрывая ее полностью и даже больше.

Он сжал ее грудь ладонью - испытал высшее мужское наслаждение.

Он положил руку ей на живот, ощущая толчки и рябь.

Ее не было - она стала просто ответвлением Коула.

Ее плоть растворилась в его теле. Он упрямо скользил своим языком по ее губам, по-вторяя их форму.

Эми перешла к обследованию пульсирующего сгустка мускулов между его ногами.

Улыбка на ее устах становилась все шире с каждой секундой приближения оргазма.

«Чего она действительно хочет? Просто секса или чего-то более глубокого?»

Все ее чувства насторожились, получив сигнал опасности.

Эми даже прижала ладонь к губам, чтобы поскорее подавить промелькнувшую мысль.

Она вздернула на Коула свои ясные темные глаза.

- Я больше не дура, я быстро учусь... - промолвила она, приняв сидячую позу.

- Я буду защищать тебя от ужасной судьбы стать беременной. - Самоуверенная улыбка Коула опять засигналила ей.

И ее улыбка показала, что она покинула сей мир и отправилась на небеса от счастья.




а тем, кому не смешно - картинко)

читать дальше